Пленник улыбался.
Ариец не видел его лица, но чувствовал каждой клеточкой своего тела снисходительную усмешку пойманного. Русский смеялся над ним, даже находясь под прицелом нескольких смертоносных винтовок.
Немец зябко повёл плечами, облачёнными в тёмную ткань мундира. Он понимал, что там, в глубине души, испытывает почти суеверный страх перед этим огромным мужчиной с мощной фигурой и угольно-чёрными волосами, скрывающими глаза. Да, русский стоял с опущенной головой, но от него ощутимо исходила сила. Безмерная сила.
Та сила, которая до сих пор держала "непобедимую" немецкую армию в страхе. Та сила, с которой уже три года безуспешно борется рейх.
А пленник улыбался. Да, он прекрасно сознавал, что слишком много совершил диверсий против фашистов, чтобы последние оставили его в живых. Едва ли не каждому эсэсовцу было известно его имя - Иван Демов, и все знали, насколько он опасен.
Теперь он попался. Попался совершенно глупо и неосторожно. Возможно, он был слишком уверен в своей неуязвимости, и потому не учёл одной лишь только мелочи. Что его и сгубило. Рассчитывать на помилование было так же безнадёжно, как и надеяться на то, что война окончится завтра.
Но всё же он выполнил миссию, возложенную на него командованием. Очень, очень важную миссию. И потому не боялся смерти. Костяная была его верной подругой с самого первого язычка пламени великого огня войны. Отдав свою жизнь на попечение России и судьбы, он уже перестал о ней беспокоиться.
- Партизан? - на неплохом русском осведомился офицер, сцепив руки в кожаных перчатках в замок.
- Партизан, - на безупречном немецком ответил пленный, так и не поднимая головы. - А вы, господин офицер, можете не утруждать себя и говорить на родном вам языке. Я вас прекрасно понимаю.
Ариец удивлённо взглянул тёмными прозрачными глазами на русского, его красивые губы тронула лёгкая улыбка.
- В таком случае, - он мягко, на вытянутой руке, поднял свой пистолет на уровень глаз. - Я приказываю вам немедленно показать своё лицо. Иначе от него ничего не останется.
- Есть, командир, - в голосе пленного прозвучала откровенная насмешка.
Через долю секунды он вскинул голову, волосы взметнулись, чёрными лучами упали на высокий лоб. В серо-синих глазах его сверкала нескрываемая ярость, губы были плотно сжаты.
Немец наконец увидел опасного врага. Глаза в глаза.
Лицо обоих мужчин за несколько мгновений исказили множество эмоций - от удивления и недоверия до безмерной радости и ужаса. Всё изменилось.
- Рихард!
- Тилль...
Ариец опомнился первым, быстро. Силясь унять внезапные волнение и озноб, сковавшие тело, он опустил оружие.
- В камеру его, - тихо проговорил фашист. Потом, взглянув на замерших в изумлении конвоиров, рявкнул. - Увести! Живо!
Солдаты вздрогнули, поражённые такой реакцией их обычно уравновешенного и хладнокровного командира, и, мгновенно развернувшись, повели пленного, на лице которого внимательный человек мог бы заметить торжество, прочь. А Рихард Круспе-Бернштайн, бросив пистолет на землю, потерянно смотрел вслед уходящим, временами прислушиваясь к бешеному стуку, казалось бы, давно оледеневшего сердца.
Тилль Линдеманн, русский партизан, живущий под псевдонимом Ивана Демова, чтобы не вызывать лишних подозрений, до сих пор не мог поверить в происходящее. Он сидел на скамье в тесной камере, подобрав под себя ноги и обхватив колени руками - он озяб, ранняя весна давала о себе знать. Он вспоминал.
- Бей уже!
- В нос целься!
- Держи крепче, удерёт!
- Чтоб его, кусается!
- А ну, все! ВСЕ! Пошли вон!
Даже в детстве его голос звучал громоподобно. Стайка ребят, рассыпавшись, разбежалась по дворам, оставив сидеть на земле мальчика с тёмными, чуть кудрявыми волосами, тонким носом и прозрачными глазами. Правда, губы у него были разбиты и залиты кровью, а один глаз начал заплывать из-за образующегося синяка. Он глядел вокруг растерянно, по щекам текли тонкие ручейки слёз.
- Эй, ты в порядке? Целый? - мальчик с синими глазами, только что распугавший местных маленьких хулиганов, склонился к сидящему и подал ему руку.
- Целый вроде бы, - попытался улыбнуться побитый. Он обеими руками ухватился за ладонь своего спасителя и поднялся на ноги. Но тут же сморщился от боли и, поджав ногу, едва не рухнул обратно на землю.
Спаситель поймал его, поддержал.
- Ну вот, а говоришь, что целый! - с упрёком проговорил синеглазый мальчик. - Давай, залезай ко мне на спину. Отнесу тебя домой. Где живёшь?
- Керерштрассе. Это недалеко, - прокряхтел мальчишка, с трудом взбираясь на спину нового знакомого.
- Ладно, покажешь дорогу, - весело улыбнулся мальчик. - Как тебя зовут-то?
- Рихард.
- Ого, красивое имя! А я - Тилль.
- Приятно познакомится... Тилль. А сколько тебе лет?
- Двенадцать. А тебе?
- Десять...
- А за что тебя так?
- Не знаю... Они так всегда.
- Какой же ты беззащитный!
О многом тогда, за дорогу до дома Рихарда, успели они поговорить. С тех пор они были неразлучны. Но через несколько лет Тилль Линдеманн в один день исчез вместе со своей семьёй в неизвестном направлении.
Громко звякнул засов, тяжёлая дверь открылась со скрипом. Этот звук вывел мужчину из задумчивости и он, повернув голову, спокойно взглянул на вошедших.
Рихард стоял чуть дальше прямоугольного проёма, держа в руках пистолет. За ним переминались с ноги на ногу двое рядовых.
- Оставьте нас, - приглушённо сказал ариец.
- Но, герр Круспе, он опасен.
- Я. Сказал. Пошли. Вон! - с расстановкой проговорил офицер.
Солдаты повиновались. Рихард закрыл камеру изнутри. Прошёлся лёгким шагом, встал напротив сидящего Тилля, облокотился спиной о стену. Несколько минут оба молчали. Тилль ясными серо-синими глазами смотрел на друга, Рихард на это не решался.
- Скажи, почему? - наконец, нарушил тишину ариец. Он уже убрал пистолет в кобуру, аккуратно застегнув застёжку, и, наконец, решил встретиться взглядом с пленным.
- Рих, я ненавижу рейх. - Тилль нахмурился. Потом, увидев боль в глазах Рике, чуть смягчился и продолжил своим глубоким голосом. - Так и должно было быть.
- Нет... Ты должен был сражаться за нас. Ты должен был остаться!
Линдеманн уловил в прерывающемся голосе Рихарда ноты обиды. И он прекрасно знал, почему его друг обижен.
- За кого - за вас?
- За... Арийскую нацию.
- Глупый... Ты всегда был идейным, Рих, - Тилль спокойно улыбнулся. - Все люди одинаковы. Нет никакой разницы между немцами и русскими. А ты... Ты всё так же беззащитен.
Рихард прикрыл глаза.
- Только при тебе. Сейчас.
- Я знаю.
- Я не видел тебя двадцать лет, Тилль.
- Я знаю.
- Ты, как всегда, всё знаешь. Только мне ничего не известно. Куда ты исчез тогда?
- Я, мама и сестра были вынуждены переехать в Россию. Я не смог известить тебя. Прости. - Тилль опустил голову. Все эти годы он нёс на себе тяжесть этой вины.
- Прощаю, - тихо проговорил Рихард. - Но почему за столь долгое время от тебя не было даже письма?
- Запрещали.
- Кто?
- Теперь уже не важно. Прости... - Тилль поднялся на ноги, шагнул к другу. Рихард инстинктивно отпрянул, словно вспомнив, что перед ним - военнопленный. Потом, чертыхнувшись, снова взглянул Линдеманну в глаза. Сказал шёпотом:
- Чёртова война. Всю жизнь сломала. Лучше бы не было этого всего. И Гитлера тоже, - устало вздохнул и сел на скамью, на которой минутой раньше сидел Тилль. Последний опустился рядом.
- Разве за такие слова у вас не расстреливают?
- Расстреливают, - грустно отозвался офицер и приник головой к плечу друга. - Но я так устал от всех убийств, что совершил и что ещё совершу...
- Что тебе мешает прекратить всё это?
- Я хочу жить. Я очень боюсь умереть.
- Ты всегда был слабым, - усмехнулся Тилль, проводя по волосам Рихарда ладонью, словно успокаивая ребёнка. Он знал, что сейчас его друг открывает ему то, что никогда и никому бы не сказал. Ни при каких обстоятельствах.
- Всегда, - согласился Круспе. - Но кроме тебя, об этом никто не знает.
- Мастер конспирации.
- Сейчас без этого не прожить.
- Я знаю.
- Как ты мог?
- Что?
- Попасться?
- Так вышло...
Тишина пронзила своим чудовищным клинком страха. Некоторое время никто из мужчин не произносил ни звука.
- Ты не понимаешь всей серьёзности, Тилль, - наконец разорвал тишину Круспе. Второй раз за несколько минут. - Ведь завтра тебя расстреляют.
- Тут уже ничего не поделаешь.
- Идиот... Ведь убить тебя буду вынужден я.
Тилль замер, зажмурился. Потом схватил Рихарда за плечи, очень резко развернул к себе заставив посмотреть в глаза. Точно так же, как делал это в детстве. Взгляд его был полон боли.
- Я не позволю этого сделать... Тебе.
- Что ты можешь? - Рихард хмыкнул, сглотнул горький ком в горле. - Тебе нужно бежать.
Тилль прикрыл глаза.
- Нет, нельзя. Если я убегу, ты попадёшь под подозрение. Очень много людей видели и твою, и мою реакции там, на улице. Тебя убьют за измену.
- Лучше я, чем ты.
- Не смей так говорить, - внезапно разозлился Тилль. Его глаза сверкнули. - Я не позволю тебе погибнуть после того, как, наконец, нашёл. Я обещаю тебе. Мы уйдём вместе.
- Как ты себе это представляешь? - Рихард повёл плечами, освобождая их от каменной хватки друга. - Куда мы бежим? Я - офицер СС. Там, у вас, меня убьют сразу же, как только увидят.
- Если мы будем вдвоём, не убьют. Здесь не очень далеко расположился наш отряд. Меня там прекрасно знают. У тебя есть штатская одежда?
- Есть.
- Это хорошо... Но бежать нужно сегодня.
- Мне и без тебя это известно, - Рих прикрыл глаза, наморщил лоб. - Сегодня в четыре часа утра я приду за тобой. Будь готов... Быть может, ты действительно сможешь уйти.
Линдеманн тяжело вздохнул:
- Ты же понимаешь, что я никуда не уйду без тебя.
- Понимаю. Именно поэтому я иду с тобой. Это единственно правильное решение.
- Да.
Рихард поднялся со скамьи, одел фуражку. Его взгляд мигом сделался холодным и непробиваемым - он снова стал похож на беспощадного к другим арийца. От того человека, который сейчас сидел рядом с Тиллем, не осталось и следа.
Легко улыбнувшись на прощание и ничего не сказав, он вышел за дверь и запер камеру.
Ночь укрывала чёрными листами облаков звёзды. Луны тоже не было видно, но это было только на руку Рихарду. Он шёл так тихо, как только мог. Лёгкие кожаные сапоги едва слышно поскрипывали. Огромная территория лагеря изобиловала множеством теней - возможностей укрыться от посторонних глаз. Но не меньше на ней было и тех, кто следил за порядком. Пока Рихард был один, ему ничего не угрожало. Но скоро у него появится спутник, и тогда начнётся самое сложное...
На этот раз даже дверь камеры не издала ни звука и мужчина бесшумно вошёл. Тилль спал, напряжённо нахмурив брови и тяжело вздыхая во сне.
- Просыпайся, - потрепал его по плечу Рихард. - Нам нужно уходить.
Линдеманн вздрогнул во сне и открыл глаза, невидящим взглядом уставившись на Круспе. Через секунду он узнал его и поднялся, готовый к действиям.
План их был предельно прост - да и сложнее было не нужно - уйти под покровом ночи как можно дальше. К русским. Тилль объяснил, что их лагерь находится в полутора днях пути, так что добраться они туда могли без проблем.
Беззвучно. Осторожно. Почти не дыша.
Уходят.
Лёгкий ветер залезает под куртки, озноб пробирает. Но это пока. Утром будет теплее.
Вот и ворота. Даже они, кажется, помогают бегущим - открыть их удаётся с первой попытки и практически без шума. Впрочем, им достаточно небольшого отверстия в калитке. Всё. Они уже снаружи. Никем не замеченные. Рихард недовольно кривится - он даже не предполагал, что из вверенного ему лагеря так легко убежать.
- Пора.
- Да.
Вперёд, теперь только вперёд! И как можно скорее!
Выстрел.
- Стоять! - громкий крик со стороны лагеря. - Стоять на месте!
Обнаружены.
Слышен громкий лай собак, топот ног. Это погоня.
Но ни Тилль, ни Рихард даже не думают остановиться. Лишь один вопрос их мучает - как же узнали об их побеге? Кто услышал разговор между двумя друзьями детства?
Рихард тяжело дышит - кажется, он начал сдавать. А между тем скорость сбавлять нельзя. Ни в коем случае.
Ругательства и вопли позади слились в сплошной гул. Выстрелы слышны уже повсюду. Похоже, слышали всё досконально и теперь оставлять в живых их не собираются.
Снова выстрел. Рихард странно всхлипнул, споткнулся. Тилль вовремя это заметил и успел придержать его. Мгновенно поняв, что случилось, он подхватил задыхающегося друга на руки и свернул куда-то в сторону.
Знакомая издавна чаща встретила его колючими ветвями. Тилль, прижимая Рихарда к себе, продирался сквозь них, стараясь обезопасить и себя, и его.
Небольшая полянка среди полу проходимых ветвей стала их прибежищем.
Тилль, тяжело дыша от подкатившего к горлу тугого кома, мягко опустил друга на землю, закрыл ладонью рану навылет.
- Рих, - прошептал он, торопливо отрывая от своей рубашки кусок ткани и пытаясь остановить кровь. - чёртов слабак! Это невозможно...
- Тилль, не нужно, - Слова Рихарда были похожи на шорох опавших листьев. - Я уже не могу дышать.
- Нет, ты не умрёшь, - Руки Тилля тряслись, на тёмную шинель Рихарда упало несколько слёз. - Я не позволю тебе умереть.
- Это бесполезно, - солёный ручеёк крови потёк по подбородку арийца, он попытался глубоко вдохнуть, но у него ничего не вышло. - Я... Я так рад, что увидел тебя. Все эти годы... Я думал, что ты предал меня, - он слабо улыбнулся. - Но теперь...
- Круспе, не надо, - Тилль стёр кровь с лица друга, положил руку ему на щёку. - Не надо... Ведь ты же... Ты такой беззащитный. Ты так боялся умирать... Не уходи. - он закусил губу, чтобы не взвыть от отчаяния.
- Не могу. Если бы я только мог... А умирать... Умирать, когда рядом ты... Не страшно. - Слабую улыбку исказила судорога. Рихард закашлялся, кровь снова показалась на его губах.
- Не страшно, - эхом проговорил Линдеманн и закрыл глаза, из которых слёзы текли уже беспрерывно.
Меньше чем через минуту сердце Рихарда перестало биться.
Тилль, словно очнувшись от забытья, взглянул туда, откуда слышались голоса, полным ненависти взглядом. Закрыв глаза друга ладонью, он вынул у него из кобуры пистолет и поднялся.
Теперь он понимал, что всё случилось так, как и должно было случиться. Ведь им обоим больше не было бы жизни на той стороне. Теперь ему тоже было не страшно.
Когда его нашли, он был ещё жив. Простреленный насквозь множеством пуль, лежащий в окружении десятка убитых фашистов, на последнем издыхании он шептал лишь одно имя...
Комментарии
У тебя есть чувство стиля, умение выбырать главное и отбрасывать ненужные детали. Это главное. Ты можешь работать с языком. Все остальное - дело опыта. А чтобы его преобрести надо писать, писать, писать и еще раз писать!! Лично я всегда рада видеть тебя на нашем портале.
"Rammstein" - одна из моих любимых музыкальных груп :))
Цитирую Atem:
Цитирую Олеся:
Да, вы правы... Это "Rammstein". Они моя любимая группа, тут уж ничего не поделаешь)))))) )
Очень убедительно, драмматично. За судьбу твоих персонажей переживаешь. И к тому же тема войны... Не каждый молодой человек к этому обращается.
Молодец!
С нетерпением ждем твоих новых произвежений
P.S/ Это , конечно, не имееет значения... Но до боли знакомые имена :)))). Случайно не "Rammstein"?