После беседы с Александром Папченко
Он сидел за столом. Из-за того, что ничего не получалось написать, он сходил с ума. Сто двадцать три скомканных черновика торчали из мусорного ведра. В отчаянии что-то вспомнив, он «нырнул» внутрь ведра. Сверху торчали ноги. Снизу слышались проклятья: выбраться-то сложнее и времени требуется больше. Он, человек, занимавшийся акробатикой в своем донкихотском воображении, таки выкарабкался, ничего не найдя. И решил снова поработать на компьютере.
Но, кроме доброго десятка раз включеного-выключеного "Worda", ничего не изменилось. При очередных включениях мысль вылетала трехтурбиновой сверхскоростной ракетой в неизвестном направлении, и старый кукурузник нашего героя уже не мог ее догнать. Разъярённый, он чуть не сломал клавиатуру, а брошенная им мышка обмотала проводом монитор. Измученный муками творчества, пошел спать.
Он лежал в кровати. Хотя как лежал: каждые две-три секунды поворачивался с одного бока на другой. Почему-то запотели руки. А в голове царствовал ураган. В общем, не очень-то получалось заснуть.
Спустя долгое время он, измученный, заснул.
...Но, через пару минут у еще совсем недавно «сдохшего» кукурузника выросли соколиные крылья, и он, словно ямакаси, одним прыжком спрыгнул с кровати, быстро включил свет и помчался на кухню. Карандаш и бумага лежали на столе.
Едва он успел написать несколько строчек, как карандаш сломался. Пришлось включать машину. Сонная, она медленно загружалась. Но после удара по левой щеке монитора заработала быстрей. Он записал еще две строчки. Идея записана! Довольный, как слон, спокойно пошел в спальню, чтоб доспать свои полтора часа...
Такие они, творчаки!
22.04.2012
Комментарии