Предисловие
Сколько себя помню, мне всегда нравилось бывать в деревнях. Все равно в каких. В полу- или полностью заброшенных мне становилось грустно и немного тоскливо. Но… мне нравилось. Деревянные аккуратные домики, чистая трава, по которой так хорошо пройтись по утру, когда с нее еще не исчезла роса. Свежий деревенский воздух. Смотришь на дом, и кажется -сейчас распахнется окно, раздастся звонкий смех и игривая мелодия гармони. А потом отворится дверь, и хозяева с гостями пустятся в пляс по дороге, увлекая за собой односельчан. Но нет. Проходишь чуть дальше и замечаешь, что стены у дома этого обветшалые и ободранные. Вход зарос крапивой так, что не проберешься. А окна и вовсе нет, лишь деревянная рама. Идешь дальше и слышишь чьи-то пьяные выкрики – свидетельство того, что деревня не совсем мертва. Подходишь и видишь двух-трех подвыпивших мужичков, которые с бутылкой не расстаются с самой юности. Послушаешь их разговоры, мало что поймешь да опять подивишься живучести русского деревенского мужика. Как бы он себя ни губил, ни калечил, а смерть к нему не торопится. Боится, видать!
Совсем иная картина в деревнях процветающих. Мало их в наше время осталось. Но если долго искать, то найти можно. И как трудны бы ни были поиски, оно того стоит. Нередко в таких местах можно увидеть самодельные детские площадки на участках. Вот они-то нечета нашим городским. Крепкие, надежные. Да и выглядят более сказочно. Вдоль дороги ходят пацаны голые по пояс. Таскают мешки иль лопаты, а то и за стадом присматривают. Тут нет ленивых, все уважают труд и свое дело. На обочине сидят старушки, торгуют личным и лесным урожаем, чаще рассчитывая, конечно, на приезжих, нежели на своих местных. Тем и цену набить можно, а морду тебе за это набить не осмелятся. Бывает, сидят с ведерками смородины и черники девчонки. Те поскромней, и цену редко завышают. И как они переносят ворчание старушек…
Особенно хорошо в таких местах вечером. Становится тихо-тихо. Изредка пробегут ребята иль хрустнут кусты, за которыми парень прижимает к себе девчонку. Слышится из некоторых домов гитара и чей-то приглушенный бас или даже подражание Высоцкому. И ты идешь по дороге, прикрываешь глаза. И тебя охватывает чувство свободы. Легко дует ветерок, и тебе хорошо.
Люблю деревни. Хотя сам я живу в городе. И в городе немаленьком. Здесь уже давно позабыли, как выглядят русские избы, как жарко бывает в деревенской баньке и как здорово, выбежав из нее, упасть прямо в снег. Как девчонка лет двенадцати со смехом забирается на дерево, а настырный мальчуган догоняет ее. Здесь ничего этого не помнят. А многие даже просто не знают. И не хотят знать, сидя у себя в офисе в кожаном кресле, попивая кофе и похлопывая свой набитый кошелек. Грустно. Грустно, что я не могу поделиться с ними тем, что испытываю в деревнях, – счастьем.
Свой дом, своя еда, все делаешь сам, работаешь весь день и отдыхаешь с семьей вечером. Трава вместо тротуаров, лес – вместо небоскребов, магазин в километре ходьбы вместо супермаркета. Что еще нужно для счастья? Лично мне бы хватило. Но я не могу, просто не могу все бросить, сорваться и уехать. Даже осознавая, что, то что я делаю, никому не нужно и это – пустая трата времени, все равно не могу. Я привык к городу, привык к его ритму жизни. И хоть многое мне здесь противно… Но уезжать – это не выход. Так учил меня один из героев этой повести. Он говорил: «Не стоит постоянно кричать о том, как все плохо. Знаем мы, что плохо. И надо делать так, чтобы стало лучше. Делать, а не пустословить».
Где-то вдалеке зашумел мотор. Я тряхнул головой, отходя от раздумий, и посмотрел на узкую дорогу. С Большого Токарева прямо в мою строну приближался мотоциклист. Сначала он был едва виден, но быстро набирал скорость. Я встал с травы, чтобы на меня не наехали. Люди-то здешние к гостям наверняка не привыкли. Однако мотоциклист свернул направо в метрах ста от меня. Я проводил удаляющуюся фигуру взглядом, поняв, что это не мотоцикл, а мопед. Внезапно мотор затих, и я понял, что это ехал один из пяти жителей Починка. Он тяжело протопал по ступенькам и зашел в дом, хлопнув дверью. Мопед, видимо, остался на улице. Я потянулся, посмотрел, прищурившись на солнце, и решил, что пора бы мне уже дойти до дома. Дома, до которого я добирался почти неделю.
Пройдя через поле и взобравшись на небольшой холм, я остановился и улыбнулся, но тут же вновь посерьезнел. Да, тоска. Она, зараза. Два дома полуразрушенных, от одного практически ничего не осталось. Но два жилых! Один до сих пор ярко-желтый, сразу виден заботливый хозяин. Я пригляделся. А ведь практически ничего не изменилось. Даже добавилось. К примеру дверь была другая, да и пристройки с левого бока дома я не помнил. Два этажа, на участке растут две яблони, причем так близко к дому, что плоды можно срывать прямо из окна. Позади дома, как я помнил, должен быть невысокий дубок. Хотя сейчас он уж точно не маленький…
Я так и стоял бы и любовался видом, который открывался мне. Половина Починка – слева проселочная дорога, слева поле, а дальше – бесконечный русский лес. Но вдруг дверь желтого дома отворилась и на улицу вышагнул (именно вышагнул, а не вышел) мужчина в черных, до блеска начищенных сапогах, в синих спортивных штанах и клетчатой рубахе. Возраста он был неопределенного. На вид можно дать и сорок, а можно и все шестьдесят. Широко зевнув, мужчина направился к дороге. Я улыбнулся и пошел к нему наперерез.
- Дядь Вась! А, дядь Вась!
Он остановился и посмотрел в мою сторону, прищурился, постоял, постоял, сапогом притопнул, в затылке почесал и гаркнул:
- Гришка!
Я ускорил шаг, не переставая улыбаться. Дядя Вася за эти десять лет тоже ничуть не изменился. По крайней мере, таким я его и запомнил.
- Дядь Вась!
- Гришкаа!
Мы обнялись, он расцеловал меня в обе щеки, отстранил, оглядел всего с ног до головы и наконец улыбнулся тоже.
- Чего забыл-то у нас? – он смотрел грустно и радостно одновременно. – Аль в городе скучно?
- Скучно, дядь Вася, скучно, - не стал я кривить душой. – Но я к тебе не по этому вопросу… Ты куда шел-то?
- Да к Дмитричу, молока взять.
- А свое что? Не любо уже?
- Так нет у нас коровы, нету Буренки, Гриш, - посмотрел он на меня. – Три года уж как нету.
Я кивнул, улыбка опять сползла с лица. Нет, не из-за коровы, это-то я понимал. Я не мог себя простить. Вроде бы и не родня, а стыдно, что за десять лет только на новый год звонил, да и то не каждый раз.
- Так ты чего! – дядя Вася хлопнул меня по плечу. – Иди в дом-то! Там Зинка уже драников наделала! Иди!
- Хорошо, - я развернулся и пошел к дому.
Дядя Вася кивнул и зашагал в противоположную сторону.
За дверью меня встретила прохладная темнота. Я вспомнил, как в детстве, выбегая на улицу, пролетал через лестницу за секунду, потому что было довольно жутко. Еще тогда дядя Вася бывало не закрывал вторую дверь подвала, и я пугался малейшего шороха, доносившегося из зловещего мрака. Я улыбнулся и стал подниматься, заметил, что вдоль ступеней дядя Вася сделал перила. Причем такие, какие ни одна фирма на заказ изготовить не сможет, ибо нет равным нашими деревенским плотникам нигде.
Я постоял, прежде чем открыть дверь, которая вела на кухню и в спальню. Справа сеновал и зимняя изба, там же раньше была корова Буренка, а снизу – куры. Хотя, может, куры есть и сейчас… Внезапно кожаная коричневая дверь с треугольным узором распахнулась сама. Я слегка отпрянул назад.
- Вась? – раздался знакомый чуть сипловатый голос, и в проеме показалась голова тети Зины.
Она посмотрела на лестницу, прищурилась. Я сделал шаг назад и влево, и гаркнул во весь голос:
- Здрасть, теть Зин!
Старушка охнула, соскользнула с порога и оказалась передо мной.
- Гришка! – она схватилась за сердце. – От ирод-то, а! Напугал-то как!
Я не нашелся, что ответить, и только широко улыбнулся.
- Как вырос-то, - тетя Зина, так же, как и дядя Вася, внимательно осмотрела меня всего. – От девок, небось, отбою нет!
Я пожал плечами.
- Ладно, пойдем, - она развернулась и, охая и покачиваясь, пошла на кухню.
Дядя Вася появился минут через пять. Принес две бутылки и одну банку молока. Внутри дома не изменилось совсем ничего. Разве что внуки привезли дяде Васе новый телевизор и спутниковую антенну. Но им, понятное дело, чаще пользовалась тетя Зина. Как пожаловался дядя Вася, «только с огороду придем, сразу «Кармелиты», «Дворики», «Анастасии»…
Надо сказать, кем приходились мне эти два старика. У нас не было родственных связей (хотя, черт его знает, в двух Починках на Совеге у всех жителей были две одинаковые фамилии, а потом уж, когда все переженились, двойных и тройных родственников у одного человека оказалось навалом). Моя мать родилась и выросла в Костроме, но отец ее, мой дед, был человеком совеганским, из деревни. И города, в которых он провел большую часть жизни, любил не очень. И как только моя мать окончила педагогический и устроилась в школу, дед и бабушка уехали на Совегу. Жили они в Большом Токареве. Бабушку я не застал, они с дедом приезжали на мой день рождения, когда мне исполнился год, а через полгода она умерла. С шести лет все лето я проводил в деревне. Дядя Вася был лучшим другом деда. Они вместе учились в деревенской школе, вместе получили специальность плотников. Вот только дед один раз съездил в Кострому, а вернуться уже не смог из-за бабушки.
Я хорошо помню, как они с дядей Васей по вечерам слушали радио, пили чай, сидя за деревянным круглым столом, который сделал дед, и о чем-то долго говорили. У них было много общих проектов. Некоторые они сделали, некоторые забросили. Но я с уверенностью могу сказать, что это были два человека, которые понимали друг друга даже не с полуслова, а с полувзгляда.
Дед умер, когда мне было восемь. Мне кажется, он знал, что умрет. Потому что он пошел на Ключ (так называли небольшой домик, который выстроили над родником с чистой ледяной водой). Неизвестно - не дошел дед или возвращался обратно, но его нашли лежащим на тропинке.
На следующее лето отец с матерью хотели взять меня с собой за границу, но я отказался. Даже скандал устроил. И они оставили меня у дяди Васи с тетей Зиной. А когда мне исполнилось одиннадцать, мы переехали в Екатеринбург. Отпускать меня одного на поезде родители, конечно, не собирались. А самих их деревня не очень-то и привлекала. Практически все свое одиннадцатое лето я провел дома с книгами. А осенью пошел в новую школу и как-то постепенно привык. Семь лет обучения прошли быстро, хотя иногда казалось, что дни затягиваются, а они летели. И вот институт. Я долго не мог определиться с выбором профессии. Но меня всегда очень интересовала история, а о том, как она преподносилась нам в школе... можно даже не говорить. Учился я Екатеринбурге, денег у родителей на образования в Питере и в Москве не доставало. За эти пять лет университета я, скажу честно, получил намного больше необходимой информации, нежели в школе.
И вот вам двадцатидвухлетний парень с высшим образованием. Как говорится, все ждет, все впереди, все двери и дороги открыты. Но идти работать в школу у меня не было ни малейшего желания, хотя витала в голове благородная мысль стать нормальным учителем и преподавать как надо, но я лишь хмыкал и гасил в себе Дон Кихота. Я жил с родителями. Ни меня, ни их дома не бывало. Я работал на двух работах одновременно, причем ни на одной по специальности.
Весь май я жил в ожидании лета, в ожидании того, что можно будет просыпаться, не ставя будильник. И читать по вечерам книги, которых скопилось немало. Но в то же время меня что-то толкало. Толкало написать. В юности я баловался написанием рассказов и даже отсылал их на пару конкурсов, правда, ничего не выигрывал ни разу.
В конце мая мать пришла домой и увидела меня. Я сидел на диване, запрокинув голову, и смотрел в потолок. Она хотела спросить, но я опередил ее, произнеся: «Я еду к дяде Васе».
До Совеги дозвониться у меня не получилось, дядя Вася либо сменил телефон, либо не пользовался им вообще. А других контактов у нас не было, кроме костромских, конечно. Поезд шел до Галича, оттуда – автобус в Солигалич, а там уж тридцать километров до Совеги…
- И никак, Гришк, в толк не возьму, - дядя Вася поставил стакан с морсом на стол, - что за книга-то?
- Я… я не знаю, дядь Вась, - я посмотрел ему в глаза. – Ей богу, не знаю. Но надо. Понимаешь? Надо написать. Тянет что-то. Что-то… про всё.
Дядя Вася бросил взгляд в сторону умывальника (воду в который наливали из колодца), тетя Зина гремела там посудой, не слыша нас, помолчал немного.
- Понимаю, Гришка, понимаю. У самого бывало, да годы не те, чтоб писать… Да и не смогу красиво, не Пушкин я, понимашь, Александр Сергеич. А вот сказать много что могу.
- Может, про жизнь свою, а? – спросил я неуверенно.
- Нет, - дядя Вася как-то грустно улыбнулся и покачал головой. – Что там про себя! Вон про хлопца-соседа рассказать чегой интересного можно.
- Тот что на мопеде?
- Он самый, - кивнул дядя Вася. – Ты записывать будешь?
- Лучше на диктофон, - я достал мобильный и положил на стол перед дядей Васей.
- Вона как! – хмыкнул дед, сделав важный вид. – Значит... чего там? А! Пришел он ко мне, когда пришел-то? А, ну, да, точно. Пришел он ко мне год назад, в сентябре месяце. Сел, сидит-сидит. Грустный чего-то. Он сам, знашь, парень молчун, дело делает и молчит все время. Но тут вижу – не то что-то! «Случилось что?» - спрашиваю. Тут он мне и рассказал все.
Я убрал локти со стола, чтобы он не трясся, и диктофон не записал лишних шумов, и стал внимательно слушать дядю Васю, который рассказывал просто, легко, но с заметной горечью.
Подошла тетя Зина, села рядом. Слушала, тоже не перебивая, лишь иногда покачивая головой, видать, ей эта история тоже была знакома.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Поезд ухнул в последний раз и остановился. На платформу стали выходить люди. Некоторые осматривались, другие сразу же шли к выходу, смешиваясь с толпой Казанского вокзала. Из пятого вагона выпрыгнул парень лет пятнадцати в длинной на выпуск футболке, серых старых, скорее всего, отцовских, спортивных штанах и в черных грязных кроссовках, которые тоже, видимо, достались по наследству. Короткая стрижка, так что невозможно определить цвет волос. От остальных приезжих его отличало наличие всего лишь одной тряпичной сумки, вещей в которой было явно немного.
Парень нагнулся, поправил шнурки, бросил взгляд на часы на столбе и направился к выходу с вокзала.
- Такси! Такси! Молодой человек! Такси! – к нему подбежал низенький мужичок и с умоляющим взглядом попрошайки начал тараторить. – Довезем быстро! У нас дешевле!
- Нет, спасибо, - парень попытался пройти дальше, но мужичок преградил ему дорогу.
- Молодой человек, - живот его выпирал настолько, что невозможно было застегнуть куртку, при этом сам мужичок едва доставал до плеча парня. – Вы не понимаете от чего…
Парень замер. Мужичок, все это время прыгающий вокруг него, чуть не упал, потеряв равновесие, но устоял, открыл было рот, чтобы вылить на приезжего новый поток возгласов и восхвалений своего такси, но наткнулся на взгляд парня и так и застыл.
- Мне не нужно такси, - парень произнес каждое слово по отдельности, холодно и твердо. – Еще раз спасибо, - он кивнул и пошел дальше.
Мужичок захлопнул рот и удивленно развернулся, когда парень уже скрылся из вида.
Обычно август самый теплый месяц в Москве. Правда, ужасная жара, присущая юго-западу России, долго не держится. Дневное палящее солнце ночью сменяет освежающая прохлада. В мае же печет не так сильно, но наступают дни, когда начинаешь ощущать окончательный уход зимы с весной и приход долгожданного лета.
Парень остановился, натянул ремень сумки посильнее.
Шум, движение, машины, люди. Прямо напротив – другой вокзал, Ленинградский.
- Тэлефоны! Планшэты! – рядом стояли два таджика в кожанках.
В руках они держали пластиковые корзины, внутри которых лежали картонные коробки с распечатанным изображением дорогих сотовых телефонов.
Лица людей, проходивших мимо, были какими-то однообразными. Ни эмоций, ни чувств, одна пустота… Прошла рядом и скрылась компания из пяти парней. Движения плеч из стороны в сторону, обтягивающие джинсы, странная манера разговора. Девушка, болтая по телефону, мило улыбаясь и что-то щебеча невидимому собеседнику, неспешно двинулась по пешеходному переходу. Замигал зеленый. Звук тормозов, сигнал водителя. Девушка, не убирая телефона, развернулась, изменилась в лице и вылила на водителя поток ругани и мата, показала средний палец и пошла дальше.
Парень зевнул. Посмотрел по сторонам и решительно двинул вправо. Продолжением Казанского вокзала являлось светло-желтое трехэтажное здание. Снизу в основном все пространство занимали магазины. «Связной», «МТС», «Fix Prace». Парень остановил взгляд. «Всё по 41». Он хмыкнул, вспомнив, что не так давно «всё» было по 36.
***
Варя сидела, закинув ноги на парту и покачиваясь на стуле. Из новых больших наушников «Monster Bit» доносились звуки тяжелого рока.
Светлые джинсы с прорезями на коленях, клетчатая рубашка навыпуск, белые стильные кроссовки. Светлые волосы, кроме крашенной черной челки, красивые синие глаза и густые ресницы.
В классе стоял дикий ор. У доски два парня, штаны на которых без ремней лишь чудом держались и не сваливались полностью, сжав губы, танцевали, дрыгая руками и ногами. Остальные либо снимали действо на телефоны, либо, забравшись на парты, поддерживали танцоров свистом.
Один из парней схватил глобус и, изобразив на лице грусть с печалью, стал кружить по классу.
Варя сняла наушники и убрала с парты ноги. Дверь приоткрылась, в класс вошла Лиза. Протиснувшись сквозь орущую толпу с телефонами, она села с Варей.
- Привет.
- Приветик, - Варя улыбнулась. – Как дела?
- Нормально, - Лиза поставила сумку на колени и принялась искать учебник. – Ты представляешь?.. Звоню я Диме. А там, - она положила на парту тетрадь, - а там молчат. Я: «Алло, алло!» и как дура. А там: «Извините». И гудки!
- Дима?
- Нет! Девушка ответила! Варь, - Лиза посмотрела на подругу. – Ты понимаешь?
- Может, мама его? – неуверенно предположила Варя.
- Думаешь, я не знаю голоса его мамы?
Варя пожала плечами. В этот момент дверь в класс распахнулась, но на этот раз вошла географичка. 9-Б, большая часть которого снимала на сотовые происходившее клоунадство, особого внимания на учительницу не обратил.
Варя, увидев ошарашенное лицо географички и её расширенные глаза, прикрыла одной рукой рот, готовая расхохотаться, а второй стала махать парням, которые стоя на учительском столе отбирали друг у друга глобус и пытались засунуть его под футболку.
Придя в себя, географичка прошла к доске.
- Тихо! – ее голос услышали, наверное, даже в соседних кабинетах. – Выпускной класс! Май месяц – экзамены на носу, а они вот что вытворяют!
Толпа сразу же смолкла и, шушукаясь, быстро рассосалась по классу. Только парни остались стоять на столе.
- Здрасьте, - вымолвил наконец первый.
- И тебе не кашлять, Зарницын. Можете слезть с моего стола.
***
Подъезд оказался с домофоном. Парень достал сумку, пошарил в ней руками, извлек тетрадный листок с номером телефона и адресом, нажал на кнопки с цифрами «4» и «9». Домофон запиликал. Ответа не последовало. Гудки прекратились. Парень попробовал набрать еще два раза. Тот же результат. Он огляделся. Во дворе сидели две женщины с колясками. Парень опустился на лавочку, поставил сумку на асфальт между ног. Он запоздало подумал, что нужно было взять хотя бы бандану.
Из-за угла во двор вошла полненькая старушка с собакой. Она поздоровалась с женщинами и направилась к подъезду. Парень взял сумку и поднялся. Старушка остановилась, посмотрела на него сканирующим взглядом, недовольно сморщилась, достала ключи и, открыв дверь, вошла и потянула за собой собаку. Парень, подождав пока серый пудель проскользнет в подъезд, шагнул следом. Дверь захлопнулась. Старушка стала подниматься по лестнице, но поняв, что вошла не одна, развернулась и недовольно взглянула на парня.
- Ты это куда? Опять ссать в подъезде?
- Я к Антонине Михайловне, - парень неспешно поднялся к лифту.
- Не знаем таких, - проворчала бабушка и пошла наверх пешком.
Лифт оказался на первом, уже нажимая кнопку пятого этажа, парень услышал:
- Ссат и ссат постоянно!
Лифт ехал довольно быстро, но на нужном этаже стоял долго, полностью выравнивая свое положение с поверхностью. Наконец, двери резко раскрылись, и парень вышел. Сорок девятая квартира находилась с левой стороны. Он немного постоял, а затем решительно надавил на кнопку звонка. Внутри раздалась соловьиная трель. Парень убрал руку и немного отошел. За дверью не слышалось никакого движения. Он позвонил еще раз и еще. Попробовал постучать. Ответа не последовало. Он направился было к лифту, но остановился и позвонил в соседнюю дверь. Открыли почти сразу. Тоже парень, лет семнадцати-восемнадцати. Вот только был он в странных, очень коротких джинсовых шортах и изрезанной футболке.
- Извините, вы не знаете… - начал было приезжий.
- Да пошел ты, - дверь захлопнулась.
Парень постоял с секунду, шумно выдохнул и решил спуститься по лестнице.
Каждую стену подъезда украшал рисунок или же надпись из баллончика. Перед одним рисунком, правда, парень опять же на секунду остановился. Это был символ «Квадрат Сварога». Секунды хватило, чтобы понять, что такому не место в подъездах.
Парень вышел на улицу и остановился в раздумье. А думать было над чем. Косте Перову, жившему в одной из деревень Солигаличского района, в Москве некуда и не к кому было идти, кроме как к сестре матери, тете Тоне. А ее дома не оказалось, телефон же она, видимо, сменила, так как дозвониться парень до нее не смог ни до отъезда, ни в поезде.
***
- Сейчас конец мая?
- Да!
- Скоро экзамены?
- Да!
- А что мы делаем, чтобы все хорошо сдать?
- Ничего! – девятый «б» с хохотом вывалил на улицу.
В Вариной школе было всего девять классов. И последний год обучения подростки решили провести так, чтобы его запомнили все учителя.
Варя и Лиза, посмеиваясь над чем-то своим, отделились от толпы и пошли ко второму выходу с территории школы.
- Ты домой? – спросила Лиза у подруги.
- Нет, на студию сразу.
- А что так рано?
- Записывать сегодня будем, - Варя остановилась и достала из кармана телефон. – Ой, подожди. Мама чего-то звонила, - она нажала на вызов и приложила сотовый к уху.
- Варь, - Лиза заговорила шепотом. – Варь, к нам идут.
Девушка повернулась. От ворот к ним приближался парень, на вид чуть старше их самих, немного выше. Но вот одет он был, мягко говоря, небрежно.
- Алло, мам, - Варя обернулась к Лизе и пожала плечами, давая понять, что парня она не знает. – Что звонила? Ага, хорошо, - она убрала телефон и посмотрела на Лизу. – Случайно меня набрала.
Лиза кивнула и беспокойно покосилась на подходящего парня. Тот понял, что его заметили и остановился.
- Что за бомж? – скривилась Лиза.
- Ты… что-то хотел? – Варя обратилась к парню.
Тот слегка улыбнулся и ехидно посмотрел на девушку:
- И тебе привет, Варя.
- Варь, кто это? – Лиза сглотнула. – Мне он не нравится. Пошли отсюда!
- Подожди… - Варя подошла к парню. Эти глаза и эту неширокую улыбку она уже где-то видела. Но где? – Костя? Костя, ты?
Парень развел руки.
- Костиик! – Варя бросилась к парню в объятия. – Братююня!! Костя!
Костя рассмеялся.
- Варь, ты меня задушишь.
Девушка отстранила его и открыла было рот, чтобы что-то сказать, но нахлынувшее удивление было настолько сильно, что она только и смогла опять выдавить:
- Костяя…
Лиза подошла к подруге, посмотрела сначала на нее, потом на Костю, потом опять на Варю.
- Эм, Варь, что происходит?
Варя наконец пришла в себя и, улыбнувшись, посмотрела на Лизу:
- Знакомься, мой двоюродный брат Константин.
***
Они шли по оживленной улице к метро. Стоял ужасный гул. Справа был бордюр, примерно метр-полтора высотой, с него крутили сальто пятеро парней в странных штанах, которые по середине продолжались до колен. Вокруг акробатов собралась толпа зевак, большинство, конечно же, снимало происходящее на телефоны. Вдоль бордюра каждые двадцать метров стояли лавочки, около них валялось много мусора, несмотря на то, что рядом с каждой была урна. Трасса, на Костино удивление, была довольно оживленной, что придавало улице еще больше шума.
Но они все равно разговаривали. Варя вообще мало обращала внимание на то, что происходило в этот момент вокруг. К ней приехал брат, человек, которого она не видела три с половиной года.
- Как ты меня нашел-то?
- Ну, - Костя пожал плечами. – Памяти я не совсем лишился, где учишься помню вот.
- А предупредить никак нельзя было? - Варя недоумевала.
- Да я вообще не думал, что в Москву поеду, - ответил парень. – Я камеру хочу купить, в Костроме-то ближе. А мать говорит: «Съезди в Москву лучше, там более качественную найдешь, да и с родными свидишься». Она тете Тоне не дозвонилась, отыскала твой номер где-то. Я и позвонил.
- Я его сменила уже десять раз, - хмыкнула Варя.
- Я понял, - кивнул Костя. – Усложнять не стал, сказал, что дозвонился и договорился. Адрес-то был.
- Ну, ты даешь! – Варя развела руками. – Да как вообще! А если бы мы переехали?
- Не переехали же, - улыбнулся Костя. – И школу твою я нашел.
- Я могла перейти в другую, - Варя вдруг подпрыгнула. – Кстати! Я знаю, кто тебе с камерой помочь может!
- Ты? – Костя посмотрел на сестру. – Ты же вроде в студии какой-то занималась.
- Я и сейчас там, - махнула рукой девушка. – Я на тележурналиста собираюсь, но неважно. С операторским делом у меня не очень. У меня же друг на той неделе приехал сюда на кинофестиваль! Он сегодня как раз уезжает. Вот он точно в этом варит.
- Хорошо, - кивнул Костя.
Вдруг со скамейки, к которой они приближались, поднялись пятеро кавказцев, лет двадцати-двадцати пяти. Что-то говоря по-своему, они выстроились в линию так, что заняли весь проход, и двинулись прямо на Варю и Костю. Когда они сблизились, то трое обошли Костю, а двое Варю, но один остановился прямо перед девушкой.
- Такая красотка. Девочка не боится гулять одна?
- Я не одна, - улыбнулась Варя.
Костя напрягся и посмотрел на остановившегося, бросил оценивающий взгляд на остальных.
- Ну, ладно, - кавказец улыбнулся тоже, пошел дальше, и вдруг резко выбросил руку и больно ущипнул Варю. Девушка ойкнула, подпрыгнула, но тут же рассмеялась.
Костя развернулся:
- Аккуратней с лапами.
Четверо уже отошли на достаточное расстояние, а пятый обернулся и с улыбкой направился к парню.
- Костя, не надо, - Варя тронула брата за руку.
- Своих дружков лапай, - парень посмотрел на кавказца, слегка наклонив голову.
Они встретились глазами. Кавказец остановился. Взгляд имеет очень важное отношение в бою. Существует такое понятие, как бесконтактный поединок, некоторые что-то пытаются передать на расстоянии противнику, но есть такие, которые могут победить одним взглядом.
- Без вопросов, братишка, - улыбка сползла с лица кавказца, он развернулся и пошел к своим приятелям.
Костя стоял и смотрел им вслед, пока кавказцы не перешли дорогу.
- Все? - Варя посмотрела на него. – Успокоился?
Костя кивнул, и они двинули дальше.
- Кость, это нормально, понимаешь? – девушка начала говорить осторожно, понимая, какая реакция будет у брата. – К таким людям просто нужен свой подход, и они отстанут.
- Нормально? – Костя не кричал, не возмущался, внешне он был полностью спокоен, но говорил холодно и твердо, так же, как и с таксистом на вокзале. – Да морды им набить.
- Ты чего? – Варя рассмеялась. – Костик, да ты дикий какой-то! Он же пошутил.
- Ладно.
Варя притихла. Они спустились в метро. Костя рассматривал людей и осознавал, что все они до жути похожи. Нет, их всех – школьников, студентов, бомжей, учителей, рабочих объединяло только то, что все они жили в одном городе. Но что-то в них всех было. Что-то одинаковое. И это что-то отталкивало, побуждало бежать и бежать без оглядки. Костя тряхнул головой. Ему на пару секунд показалось, что все люди даже стали двигаться синхронно, в одном ритме.
- Кость, - Варя оглянулась на брата, который остановился. – Все хорошо?
- Да, - ответил он и последовал за сестрой.
***
Квартира у Вари была пятикомнатная. Антонина Михайловна и Игорь Петрович были людьми не сказать, что богатыми, но достаточно обеспеченными, и ни себе, ни единственной дочери Варваре ни в чем не отказывали, в рамках благоразумия, разумеется.
Сами они уехали на выходные на загородную дачу, которая находилась в тридцати километрах от Москвы. Костя вызвался было поехать к ним на то время, пока Варя будет на киностудии, но девушка сказала, что «нечего выпендриваться, посидишь у меня, не чужой, да и до дачи электрички не ходят, только на машине ехать».
И Костя остался один в «царских хоромах». На кухне Варя выложила на стол всю еду, сообщила, что в холодильнике тоже можно еще пошарить. Парень к еде не прикоснулся, только выпил стакан чаю. В зале кроме двух коричневых, под старину сделанных диванов, книжного шкафа с двумя отделениями стоял еще на серой стойке с небольшими часами широкий плазменный телевизор. Отдельной комнатой являлся кабинет Игоря Петровича. Там все было строго и скромно. Деревянный лакированный стол, точно такой же стул. Две полки: на первой – различные книги по физике и геометрии, на второй – микроскоп и другие приборы, назначения которых Костя не знал. В спальне взрослых, которая была небольшой по размеру, стояли кровать, шкаф с одеждой и комод, выполненные в одном стиле: ручки круглые, с волнообразным узором, а на каждой дверце зеленый круг с бледно-желтыми завитками. И только в комнате Вари все было нестандартно – разные обои на всех стенах, на правой – плакаты рок-групп, на левой – фотографии в рамках, причем две покосившиеся. Раскладной диван стоял не у стены, а из середины комнаты устремлялся в угол, перед ним – компьютерный стол, за спинкой – небольшой телевизор на полочке.
Побродив по квартире, Костя решил вздремнуть. Он бодрствовал с того самого момента, как сел в автобус, который ехал из Совеги в Солигалич, а было это день назад в обед. Парень сел в зале на диван и, расслабившись, прикрыл глаза. Он мог заснуть абсолютно в любой позе и в любом месте, а лежать в одежде на диване, хоть и у родных людей, было немного неловко.
Вдруг заиграла мелодия. Костя тут же открыл глаза и встал. На мгновение он остановился и прислушался. Поняв, что это звонок в дверь, парень пошел открывать.
- Кто?
- Здрасьте! А Варя дома?
- Нет, - Костя направился было обратно, но голос раздался опять.
- Откройте, мне ей надо что-то передать, - голос принадлежал явно парню, но он говорил с такой сладкой и… нежной что ли? интонацией, что легче было вообразить, будто говорит девушка.
Костя отворил в дверь. Его оттолкнули, смели с дороги, и прошли внутрь, не разуваясь, четверо парней. Костя поднялся и закрыл дверь. Парни плюхнулись на диван. Костя вошел следом. Один толстый в кожаной куртке в зауженных джинсах, второй в спортивном костюме, только по его фигуре было заметно, что он предпочитает тренажерный зал нежели Макдональдс, еще двое оказались близнецами с густой бородой, хотя Костя не мог сказать, что они намного его старше.
Минуту парни с Костей мерили друг друга взглядами.
- А где же Варвара? – спросил, наконец, толстый, делая ударение в имени девушки на последнюю букву.
- В студии, - спокойно ответил Костя.
- А ты кто? – оскалился, пытаясь изобразить улыбку, первый близнец.
- Брат ее, - Костя встал перед телевизором.
- А, ну тогда все норм! – воскликнул парень в спортивках и извлек откуда-то бутылку с кроваво-красной жидкостью и передал ее толстому.
Тот, улыбаясь, открыл бутылку и сделал пару приличных глотков. Костя шагнул к нему и равнодушно спросил:
- Я надеюсь, это лимонад?
- Не надейся, чувак, - загоготал второй близнец, все остальные поддержали его дружным гыканьем.
Костя улыбнулся и вдруг прыгнул к толстому, выбил у него бутылку, поднял парня с дивана и кинул на пол. Остальные вскочили. Первым бросился «спортсмен». Свою правую руку до Костиной щеки он донести не смог. Костя ушел влево, провел парня по низу, а потом резко поднял вверх и отпустил. «Спортсмен» врезался в стену и сполз на пол. Близнецы кинулись одновременно. Костя встретил первого ударом в нос и оттолкнул ногой в живот, а второго просто перекинул через спину и наступил на пальцы ладони.
- Чувак, ты че? – толстый начал подниматься. – Мы ж друзья Варины. Она нас сама позвала…
Костя подошел к нему, сжал парню нос двумя пальцами и поставил на ноги. Толстый закричал и задрыгал руками.
- Заткнулся, собрал своих, и чтоб больше не появлялись здесь, - ни гнева, ни злости - убийственное хладнокровие было в голосе Кости.
- У тебя будут проблемы, ты, - один из близнецов стоял на четвереньках.
Костя развернулся и носком ударил его в переносицу. Близнец застонал. Костя посмотрел на толстого.
- Ты меня слышал?
Тот закивал, опираясь на диван, поднялся.
- На фиг их, пацаны, гоу отсюда, - и заковылял к двери.
Второй близнец помог встать брату, и они последовали за толстым. Парень в спортивках провел большим пальцем себе по шее, посмотрев на Костю. Тот кивнул и глазами показал «спортсмену» на дверь. Когда компания удалилась, парень вернулся в зал, несколько раз вдохнул и выдохнул, прежде чем сесть на диван. А когда сел, то заметил, что гости оставили бутылку с вином.
***
Варя уже минут десять расхаживала по комнате. Костя сидел на стуле и просто молча слушал ее.
- Меня не было два часа! Костя! Черт, они просто пришли посидеть! Да, я их позвала, из головы вылетело, правда, на два часа позже, но блин! Это не повод размазывать их по полу и по стенам!
- Они пришли бухать, - вставил Костя, когда Варя перестала говорить и нервно жестикулировать.
- Костя, пойми, это нормально! У меня четыре дня назад была вписка! – Варя села на свой диван. – Сначала все было хорошо. Мы играли, пили, смеялись. А потом одному показалось, что Даня мухлюет в картах. Они сначала орали, потом стали размахивать руками. Короче вписка окончилась стрельбой и беготней по подъезду. И мы с Лизой всех разводили по домам, героев этих недоделанных.
- Что такое вписка?
- Боже, - Варя застонала. – Я нашла человека, который не знает, что такое вписка. Тусовка или как там, по-вашему, по-деревенскому? Гости у меня были, короче!
- Они бы и сейчас устроили то же самое, - пожал плечами Костя.
- Костя! – Варя схватилась за голову. – Это милые ребята, им в голову такого не придет. Даня их и мой лучший друг, он прийти не смог, ты бы сам увидел, он очень классный.
- Повезло ему.
- Почему? – не поняла Варя.
- Ну, я так понял, что ему еще тогда личико подпортили.
- Ну, да, - подтвердила сестра.
- Вот, - развел руки Костя. – Зачем мне человека лишний раз калечить, повезло ему.
- Да иди ты! – отмахнулась Варя. – Фашист какой-то! Живешь там в дыре без еды и воды, выглядишь как бомж! – она смолкла и тяжело задышала.
Костя долго смотрел на нее, потом встал, взял сумку, надел на плечо.
- Куда собрался? – по голосу девушки можно было понять, что она вот-вот разревется.
- Никуда, - Костя тут же бросил сумку на диван и подошел к Варе, взял ее за плечи. – Варь…
- Не трогай меня, - девушка дернулась. – Собирайся, пошли.
- Куда? – Костя отступил.
- К другу-оператору, - сердито буркнула Варя.
- Он такой же, как и эти?
- Нет, - огрызнулась девушка. – Тоже ненормальный идиот, как и ты.
***
Гостиница «Русь» Косте понравилась. Во-первых, и внутри, и снаружи все выглядело довольно красиво, во-вторых, персонал был очень вежлив, в-третьих, в кафе, которое располагалось на первом этаже, не пахло как в дешевой забегаловке, но в то же время посетители не вели себя, как аристократы, или же наоборот, как желающие выпить все запасы пива в заведении люди. При этом вся гостиница была построена в русском стиле «без единого гвоздя», а вдоль лестниц на стенах висели портреты русских правителей и пара плакатов о самых известных войнах и политических деятелях. Костя любил отечественную историю, это была еще одна причина, по которой гостиница ему приглянулась.
Они с Варей поднялись на второй этаж и пошли по коридору. Примерно посередине девушка остановилась и постучала в дверь.
- Открыто! – раздалось изнутри.
Варя отворила дверь и вошла, Костя последовал за ней. На аккуратно застеленной кровати сидел парень лет семнадцати. Перед ним стоял штатив с камерой. На парне были камуфляжные штаны, берцы и серая футболка. Прическа тоже короткая, чуть длиннее, чем у самого Кости. Парень что-то нажимал на ручке штатива и медленно-медленно поворачивал камеру, потом резко захлопнул экран, встал и, наконец, посмотрел на вошедших.
- Все!
- Настраивал что ли? – Варя подошла к нему, они обнялись.
- Да не, - покачал головой парень. – Попробовал кое-что.
- Это мой брат Костя, - Варя подтолкнула брата.
- Очень приятно, - парень улыбнулся и протянул руку. – Егор.
Костя пожал руку и посмотрел Егору в глаза, посмотрел и замер. Он точно их где-то уже видел. Этот взгляд. Но парень мог точно сказать, что с новым знакомым они нигде раньше не встречались.
- У тебя когда поезд? – Варя посмотрел на Егора.
- В восемь тридцать.
- Ну, блин, у меня в семь танцы.
- А пропустить никак? – улыбнулся Егор.
- Гор, мы выступаем завтра, - девушка умоляюще посмотрела на него.
- Ну, ладно, - Егор посмотрел на Варю и Костю по очереди. – А вы куда?
- Пойдем с нами на фонтан?
- Ну… - парень посмотрел на черные электронные часы на левой руке. – Уже шесть, я тогда вещи возьму все.
- Ага, - кивнула Варя.
Егор засунул штатив в тоненькую сумочку и убрал его вместе с камерой в коричневый рюкзак.
- Костя, помоги, - он протянул парню синий портфельчик. – Ага, спасибо, - надел на себя рюкзак и взял в руки еще две небольшие сумки. – Можем выдвигаться.
***
Фонтан действительно был огромный. Если это большое сооружение вообще возможно было назвать фонтаном. Вода брызгала просто отовсюду. Внутри было около пятидесяти человек, еще больше бегало кругом просто плескаясь и кидая в воду прохожих. Сам фонтан был золотистого цвета, а огромная чаша с водой – светло-коричневого.
Варя сразу понеслась к нему и запрыгнула. Тут же к ней подбежали несколько знакомых девчонок, и они принялись брызгать друг друга и толкать в воду.
- Пойдем сядем, - Егор кивнул Косте на лавочку в тени.
- Можно, - согласился Костя.
Они сели. Егор поставил сумки. Костя смотрел на то, как радостно прыгает и смеется Варя, и молчал.
- Она хорошая, - сказал Егор.
- Что? – обернулся Костя.
- Варя хорошая девушка, - повторил Егор.
- Я знаю, - кивнул Костя. – Но она изменилась…
-Не в лучшую сторону? – продолжил Егор, внимательно посмотрев на нового знакомого. - Давно в Москве?
- Нет. Мы жили тут раньше, а три с половиной года назад переехали в деревню.
Егор присвистнул.
- Не поверишь, всегда мечтал жить в деревне.
- Верю, - усмехнулся Костя. – Только смелости уехать не у всех хватает. У отца хватило, мать вот сомневалась… Теперь они там всем и руководят, можно сказать.
- Чем? – заинтересовался Егор.
- Понимаешь, Совега – это объединение разных деревень, починков и сел. Она появилась давно. Раньше население было огромным. И люди там долго использовали в быту традиции предков, - Костя посмотрел на нового знакомого. – Даже в прошлом веке, когда появились новые технологии, они занимались тем же, чем промышляли люди сто-двести лет назад. Сейчас, дай бог, если на всей Совеге живет триста человек. Но в наше время действительно у многих есть острое желание покинуть города. И создаются экопоселения, может, слышал о таких? – Егор кивнул. – Так вот родители выкупили на одном из починков дом, обустроили его, достроили, что надо. И люди начали потихоньку тянуться и приживаться в разных районах Совеги. Мы чем можем помогаем. Где советом, где делом.
- Слушай, - произнес Егор задумчиво после небольшой паузы. – А здорово ведь! Надо мне как-нибудь к вам наведаться.
- Всегда рады, - улыбнулся Костя.
- Костя.
- Да?
- Как тебе Москва после этих трех лет?
- Да я толком-то нигде и не был.
- Ну, а в общем? – Егор с интересом посмотрел на парня.
- Фигово, Егор, - вздохнул Костя. – Мне здесь никогда особо не нравилось. Раньше бывал во всяких полевых лагерях, приезжал с надеждой, думал, что тут все изменится к моему приезду. Ан нет. Все так же. Вот и теперь…
Егор кивнул:
- Я вообще это все не считаю Россией.
- А что ж это тогда? – спросил Костя.
- А черт его знает, - они посмотрели друг на друга и рассмеялись, хотя обоим было не смешно.
- Не по мне все это, - сказал Костя уже серьезно. – Не понимаю я такой жизни. Около вокзала пацаны, видно, что бомжата, а их менты шугают. В детдоме им психику сломают, а на улице забьют. Кто знает, к кому в лапы они попадут. Гадов много. И как можно, видя это, спокойно веселиться, ходить на дискотеки, пить?..
- Поверь, ты еще мало видел, - хлопнул Егор Костю по спину. – Тут огромное количество наркоманов, сумасшедших фанатов и попрошаек. А ночью! – парень поднял голову к небу. – Тут просто притон всякой падали… Нарко- и работорговцы не редкость…
- Ты смеешься? – не поверил Костя. – Торгуют людьми?
Егор кивнул:
- В основном детьми, на девочек, как понимаешь, спрос больше.
- Черт, - только и смог выдавить Костя.
Они помолчали.
- Ты про Варю ничего такого не думай, - начал Егор. – Она правда хорошая.
- Видел я ее друзей.
- Костя, она отличница. И ей действительно интересно учиться в школе, понимаешь? В отличие от большинства ей ИНТЕРЕСНО! Она занимается на киностудии, и многое у нее получается лучше, чем у меня. Она отлично танцует, очень многое умеет из того, что разучились делать сейчас девушки. Она красивая и умная…
- Она тебе нравится? – Костя спросил без насмешки.
- Да, - Егор ответил, не смутившись. – И как человек, и как девушка. Но мы просто друзья, и мне это приятно, Костя.
Костя опустил голову.
- Все равно я не пойму такой образ жизни.
- И я, - согласился Егор. – Он нам чужд, но… представь, если бы твоим родителям не ударило в голову уехать, каким бы ты стал?
Костя задумался и представил. Егор был прав. Среда обитания, окружение, все это сказывается на характере и на образе жизни человека. И, вероятнее всего. Костя был бы таким же, как и сейчас, если бы жил в городе. Но также, как и Варя, ходил бы в кино, шатался бы по улице вместе с шумной компанией, хрустя чипсами и запивая их колой.
-Ты не видел ее эти три года, - продолжил Егор. – А я почти все это время переписывался с ней. Поверь, ей много пришлось испытать. Когда мы только познакомились в сети, она сказала мне, что считает себя наполовину анархисткой и наполовину панком. Что ты представляешь себе при этих словах?
-Разрисованных идиотов со стоящими дыбом волосами, - честно признался Костя.
-Вот и я тоже, - с усмешкой кивнул Егор. – И никак у меня эти понятия не ассоциировались с милой девушкой. Сначала она сказала мне, что у нее почти нет друзей, что ей трудно приспособиться к обществу и большим компаниям. У меня тоже тогда были похожие чувства, это нас и сблизило. Но через пару месяцев, она превратилась в веселую оптимистку, стала выкладывать фотографии, где она тусит с ребятами. Перекрасилась, общение у нее изменилось. И так случалось довольно часто. Сначала мне эти перемены надоели, я на время даже перестал с ней общаться. Но… она осталась такой же, какой и была в момент нашего знакомства, понимаешь?
-Не очень.
-Тебе просто, - пояснил Егор. – Ты в деревне. У вас там население небольшое. Весь день работа, работа и опять работа. Так ведь?
Костя согласно кивнул.
-Ты знаешь, что делать, у тебя есть позиция, убеждения. И ты парень. Сказал – сделал. У меня, в принципе, примерно то же самое. Поначалу было сложно, но… А она живет здесь. Она, как и мы с тобой пытается использовать время с пользой для себя и других. Но Москва – город немаленький. И нормальных людей тут – раз, два и обчелся. Поэтому ей намного труднее. Она никак не может определиться. Саму её тянет в одну сторону, а окружение тащит в совершенно другую. Она бывало просто разрывалась на части. Вроде сейчас получше… - Егор замолчал и посмотрел в сторону фонтана.
Костя тоже перевел взгляд в сторону сестры, которая со смехом брызгала водой двух визжащих девчонок. Неужели вот эта улыбающаяся и беспечная девушка не такая простая? Неужели она выделяется среди этой толпы заторможенных людей? Слова Егора заставил парня задуматься. Ведь и правда – он, Костя, не знал ничего о сестре целых три года. А это совсем немало. За такой срок с ней могло произойти в самом деле многое.
- Без десяти, - посмотрев на часы, сообщил Егор. – Опоздает ведь! Варя! Варь! Без десяти семь!
Девушка кивнула, выпрыгнула из фонтана и побежала к лавочке, на которой расположились парни.
Егор взял сумки и поднялся. Костя как-то задумчиво смотрел на приближающуюся сестру.
- А ты Варю повидать приехал?
Костя хлопнул себя по лбу.
- Черт! Спасибо. Я камеру хочу купить, поснимать, как все там люди сооружают. Варя говорила, что ты помочь можешь.
- Могу, у тебя денег сколько?
- В районе восьми тысяч.
- Погоди, - Егор расстегнул одну из сумочек и извлек небольшую видеокамеру SONY. – Держи.
- Егор… - Костя замешкался.
- Бери, ей всего полгода. Ни единой царапины, в отличном состоянии. Плюс там карта памяти на тридцать два гига.
- Я даже не знаю…
- С тебя шесть тысяч, - улыбнулся Егор и стукнул Костю по плечу.
К ним подбежала Варя. Брат глянул на нее странным взглядом.
- Мальчики, давайте быстрей! Проводите меня!
- Сейчас, - Костя снял с плеча сумку, достал кошелек и дал Егору шесть тысяч. - Спасибо, Егор.
- Да не за что. Москва, сам понимаешь, облапошить легко могут.
- Не жалко? – спросил Костя.
- Нет, - помотал головой Егор. – У меня еще две, эту обменять хотел у друга, да ладно уж!
***
Они стояли, обнявшись вот уже пять минут. Костя делал вид, что осматривается и топтался рядом.
- Варь, - шепнул Егор. – Иди, опоздаешь.
- Угу, - Варя отошла от него.
Егор подошел к Косте.
- Давай, Кость, - он протянул руку.
- Давай, Егор, - Костя пожал ее.
- Свидимся еще, - улыбнулся парень.
- Конечно, - кивнул Костя.
Егор подмигнул Варе и зашагал к метро, у самого спуска он остановился, развернулся и махнул рукой. Варя вытерла слезы и помахала в ответ. Егор поправил рюкзак и пошел вниз.
- Хороший человек, - тихо сказал Костя.
- Вы похожи, - улыбнулась Варя.
- Правда?
- Ага.
- Мне где тебя ждать?
- Можешь внизу посидеть, тут кафешка есть, - Варя посмотрел на телефон. – До конца занятий меньше часа, так что ждать тебе недолго.
Они вошли внутрь. Спереди все пространство занимал гардероб, слева – несколько дверей и лестница наверх, справа и правда небольшая кафешка.
- Я скоро, - Варя ускакала наверх.
Костя направился к столику. И только тут понял, что Егор забыл у него свой синий портфельчик.
***
Костя лежал в поезде и ни о чем не хотел думать. Ему не хотелось делать никаких выводов о своей поездке. Не хотелось ему анализировать плохое и хорошее в Москве. Что изменилось, что осталось таким же. Ему не хотелось думать ни о хорошем человеке Егоре, ни о четырех крутых парнях, ввалившихся в квартиру, ни о веселой девушке Варе, на первый взгляд такой простой, а если посмотреть поглубже – совсем необычной. Косте хотелось спать.
Закрывая глаза, он видел расписанный в стиле граффити длинный забор, обычные надписи типа «Спартак – чемпион!», а то и ругательства с угрозами, потом был какой-то завод, потом еще какое-то здание и потом… Последнее, что мелькнуло перед взглядом уставшего парня - огромная куча металлолома. Этот день был очень длинным. Косте надо выспаться.
Поезд ехал. Деревенский парень спал в плацкартном вагоне. А внизу под столиком лежал синенький квадратной формы портфельчик.
Дядя Вася замолчал. Он задумчиво смотрел в пол. Тетя Зина задремала, откинувшись на спинку стула, посапывая и иногда вздрагивая во сне. Я сидел и молчал тоже. За окном уже давно стемнело, дул легкий ветерок, яблоня постукивала ветками в окно. Медленно раскачивался маятник больших часов на стене у дверей.
Мне было неловко, но нарушать тишину не хотелось. Я аккуратно и бесшумно взял телефон, чтобы выключить диктофон, и уже неся руку обратно, задел кружку с недопитым компотом. Она со звоном опрокинулась на тарелку, компот вылился на скатерть, я тут же схватил кружку свободной рукой. Дядя Вася вздрогнул и поднял глаза. Я нажал кнопку и убрал телефон в карман.
- Ну, вот как-то так, - дядя Вася поднялся и развел руки в стороны.
- Спасибо, - я поблагодарил его искренне. – Это… я обязательно напишу об этом, дядь Вась.
- Напиши, - одобрительно кивнул он. – Пойдем спать, Гришка. Ты ложись в спальне, - он кивнул на открытую дверь слева. – Там постелено все.
- А вы куда ж?
- А мы в зимней избе, - ответил дядя Вася и подошел к жене, тронул ее за плечо. – Зин, Зина!
Тетя Зина что-то буркнула и сползла по стулу чуть ниже.
- Зин! – гаркнул дядя Вася.
-А?! – тетя Зина вскочила и испуганно огляделась вокруг.
Я рассмеялся.
- Спать пойдем, - дядя Вася обнял ее.
- Ишь! – тетя Зина шутливо замахнулась на мужа. – Пугают весь день!
- Пойдем, пойдем, - примиряющим тоном сказал дядя Вася и повел ее к дверям. – Доброй ночи, Гришка.
- Доброй, - откликнулся я.
Я улегся в спальне на кровати у окна. Еще одна стояла у дальней стены, над ней висел красный ковер с сине-желтым узором.
Спать хотелось очень. Я устал, хотя в принципе физической нагрузки в этот день было мало. Всего-то прошел три километра от остановки до Починка. Но вот в голове было невообразимое. Я пытался поставить себя на место Кости, жившего три года в тишине, покое, ни минуты не забывая о труде. И на место девочки Вари, которая, честно сказать, была мне ближе по образу жизни, ее тоже понимал. Я вспомнил про парня Егора с камерой, а потом уже и про синий портфель. Интересно, что в нем было? Да, определенно, стоит спросить об этом у Кости. Приняв такое решение, я успокоился и уснул.
Он пришел сам. Я открыл глаза и сразу его увидел. Не знаю почему, но я ни секунды не сомневался, что передо мной именно Костя. Он сидел на стуле прямо у моей кровати и, кажется, спал. Я потянулся и сел. Парень тут же открыл глаза и посмотрел на меня.
- Утро доброе.
- Доброе, - улыбнулся я.
- Дядя Вася с теть Зиной в лес ушли, - сообщил Костя.
Я осмотрел его полностью. Он был в черных шортах и красной майке. В принципе, примерно таким я его и представлял себе по описанию дяди Васи. Обычный деревенский пацан, так сказать.
- Вот, - парень достал из-под стула что-то и поставил себе на ноги. Я узнал синий портфельчик и затаил дыхание. Костя достал три общих тетради протянул их мне.
Первая была красной с английской надписью и изображением гоночного автомобиля, вторая – бело-желтая с иероглифами в правом углу и летящим коршуном, третья – самая обычная, зеленая и без рисунка.
Я взял тетради и вопросительно взглянул на парня, который поднялся и собрался уходить.
- Дядя Вася сказал, что вы истории собираете, - пояснил Костя. – Почитайте. Можете забрать, мне они ни к чему, - он вышел, оставив меня в замешательстве отходить ото сна, но вдруг вернулся обратно. – Да, и если сможете, верните их ему.
- Кому?
- Прочтете – поймете, - кивнул парень на тетради. – До свиданья.
Через две минуты я словил себя на том, что пялюсь на открытую дверь, сидя на кровати в трусах и белой майке. Я поднялся и положил тетради на стол, перевел взгляд на окно. Уже давно рассвело. Пахло скошенной травой и еще чем-то, такой запах можно почувствовать только в деревне.
Я протер глаза и открыл тетрадь с гоночной машиной. На первой странице мне улыбнулся нарисованный ручкой мальчишка. Рисунок был выполнен человеком, явно рисованием не увлекающимся. Вверху черной гелиевой пастой автор жирно вывел корявым почерком:
ТЕТРАДЬ ПЕРВАЯ
Ну, что ж. С нумерацией я угадал. Я перевернул страницу. Следующая запись была сделана уже обычной ручкой и еще более неаккуратно:
Горка во дворе
Я взял все три тетради и сел обратно на кровать.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
Синий портфель и поездка в столицу. Часть 1
- Информация о материале
- Автор: Гера, 15 лет - пгт. Излучинск, Россия
- Просмотров: 1960
Комментарии